19 июля 2016 — 10:00
7 июля 1943 года были расстреляны жители деревни Шауличи Волковысского района, повторившей судьбу Хатыни
Я вышла из автобуса на деревенской остановке в ту минуту, когда небеса, казалось, раскололись, и ливень, как из ведра, в буквальном смысле слова, вылился мне на голову. Струи воды с такой силой ударяли об асфальт, что, казалось, отскакивали от него на полметра. Зонт не выполнял своего предназначения, ветер вырывал его из рук, потоки воды стекали с него шумными струями. Ливень был таким сильным, что казалось, будто за этой стеной воды уже ничего нет. Я пересекла шоссе и ступила на полевую дорогу, здесь звук падающей воды поглощался утоптанной землей. Вокруг нехоженый луг, я одна и окружена стеной этого теплого летнего ливня, и идти мне километра два…
Подумалось, что каждый раз, когда я иду по этому пути, идет дождь. Или не совсем так, правильнее сказать, что каждый раз в этот день идет дождь. День Ивана Купала… И я чувствую, что невольно слезы льются из моих глаз, перемешиваясь со струями воды, стекавшими по моему лицу. Вроде сама природа скорбит вместе со мной, вместе со многими другими людьми, которые именно на Яна идут в это место. Дождь прекратился также внезапно, как и начался. За пригорком шпиль обелиска… Вот и Шауличи…
Великая Отечественная война огнем обожгла многие судьбы. И, несмотря на то, что многих непосредственных участников тех событий уже давно нет в живых, но в памяти их потомков события тех лет останутся навсегда. В нашей семье война также оставила свой черный след. Участником войны был мой отец. Непросто сложилась его жизнь, пришлось через многое пройти. Участвовал в освобождении Кенигсберга, на дальнем Востоке – в военных действиях против Японии. Отец прожил почти 92 года, умер и похоронен в Омске.
Но я хочу сейчас рассказать о другой трагической истории, которая коснулась нашей семьи во время войны. Мой дед, Михаил Демьянович Серебровский, был родом из деревни Шауличи, что в Волковысском районе. Здесь жила вся его многочисленная родня. Война застала деда в Новогрудке. Как только советские вой-ска освободили город от немцев, дед сразу же поехал в родную деревню, так как связи с родственниками все это время не было. Сестра моего отца Людмила Конопацкая рассказывала, что домой дед вернулся тогда поседевшим. Оказалось, 7 июля 1943 года все жители деревни Шауличи были расстреляны немцами и погребены в двух братских могилах. Их дома сож-жены дотла, а имущество разграблено. Погибли родные братья деда – Александр, Иван, Степан, сестры Любовь и Елена. Все со своими семьями – всего 24 человека, половина деревни – другие родственники и свояки. Остался в живых только сын брата Ивана Алексей.
Рассказывая о том, что случилось в Шауличах, дед плакал, плакали и все, кто его слушал. Особенно потрясла судьба одной из его племянниц Анны. За несколько часов до трагедии она стала матерью. Даже имени своему ребенку не успела дать. В дом вошли гитлеровцы, за волосы сбросили ее на пол, а следом – только что родившегося ребенка. Исколотых штыками мать и малютку сбросили в общую яму, на полуживых односельчан…
Эту жуткую историю я еще ребенком слышала из уст спасшегося Алексея Серебровского, моего дяди. После окончания войны он решил попытать счастья на Севере, куда уехал по вербовке. Там женился, у него родилось двое сыновей. Но каждый год в день страшной трагедии дядя Леша, пока был жив, приезжал в Шауличи, чтобы поплакать на могилах близких ему людей. На месте родного дома, где после пожара остался только выложенный камнем подвал, дядя Леша со временем установил памятник по своим погибшим родителям и сестре. На этом месте в годовщину трагедии всегда собираются наши родственники. Во время дождя мы, дети, всегда прятались в этом подвале…
Вспоминая о тех событиях, дядя Алексей рассказывал, что в то время ему было 15 лет. Родители отправили его в Волковыск учиться на сапожника. На празднование Купалья Алексей с односельчанами, проживавшими в городе, вернулся в Шауличи. Ранним утром 7 июля 1943 года, на Яна, в деревню приехали немцы. Чтобы никто не мог убежать, деревню окружили тремя полосами оцепления. Созвали всех жителей во двор старосты, и по хозяйственной книге стали распределять людей на группы. С немецкой педантичностью все выверили со списками. Прописанных в деревне людей распределили на две группы – мужчины, в основном старики, и женщины с детьми. Возвратившихся в деревню на празднование Купалья, но выписанных из деревни людей ставили отдельно. Среди этой немногочисленной группы был и Алексей – Ленник, как все его называли. Под конвоем их вывели из деревни. Не понимая, что происходит, родные кричали и плакали, думая, что их повели на расстрел. Прошли одно оцепление, другое, третье… Ноги не слушались идти, в ушах стоял крик матери… В какое-то время эти, как они думали, обреченные на смерть люди перестали слышать за спиной шаги конвоиров, нерешительно оглянувшись назад, они поняли, что за ними никто не идет, их попросту выпихнули из деревни. Не до конца понимая, что же произошло , они бросились врассыпную в ближайший лес. И тут же Алексей услышал выстрелы, стреляли залпами. Понимая, что произошло что-то ужасное, он рванулся назад, в деревню. С опушки леса увидел клубы черного дыма. Деревня горела…Из петли его достали люди из соседней деревни… Так он остался жив…
После того, как мой дед Михаил Демьянович Серебровский побывал в Шауличах, он собрал всю свою семью и переехал из Новогрудка в Волковыск, и Алексей стал жить с ними …
Я иду по полевой дороге, рожь налилась колосьями и подступает к самой дороге. Цветок к цветку я собрала огромный букет из ромашек и васильков, положила его на гранитные плиты, на которых многократно написана моя фамилия – 65 человек Серебров-ских лежат в этой могиле…Забыть об этом невозможно!..
И. СЕРЕБРОВСКАЯ, председатель Мостовской районной организации ветеранов
Перепечатка материалов допускается с письменного разрешения «учреждение «Редакция газеты «Зара над Нёманам».
Назад